Беспредел на границе России с Абхазией
С начала этого летнего сезона российско-абхазскую границу перешло уже около 600 тысяч человек. Сегодня таможенный пост Псоу, разделяющий две страны, является, по сути, самой большой “туристской тропой” Кавказа. В реконструкцию поста вложены многие миллионы долларов. Но стало ли людям удобнее переходить границу?
Нынешние 600 тысяч человек в течение месяца и нескольких дней – это в полтора раза больше, чем количество перешедших границу за аналогичный период прошлого года. А значит, туристический сезон этим летом начинается неплохо. Понятно, что чем больше людей, тем больше проблем с переходом границы. Эти проблемы здесь были всегда. И уже немало лет их пытаются решить самым очевидным образом – построить новые мосты. На это были истрачены миллионы долларов, на границе уже встречались президенты и другие важные лица.
Инфраструктура для цивилизованного перехода границы готова – осталось только запустить. Но похоже, что пусть здесь построят даже десять мостов, особые формы работы российских пограничников все равно сделают свое дело – толпа и пробки никуда не денутся.
Если ехать в сторону Абхазии, то пробка начинается где-то километра за два до контрольно-пропускного пункта. Стоять в ней крайне неприятно. Ситуацию усугубляет и лето, и то, что это Адлер, с его вечной стройкой, пылью и зноем.
Изнемогаем от жары в маршрутке. Транспорт двигается медленно, дорога одна, по пути видны стройки, граница и совхоз. Трафик здесь устроен как-то хитро: как передвигаться, знают только местные. Неким образом выруливаем из пробки на дорогу, по которой к границе двигаются пешеходы. Вроде бы все хорошо, автомобильный и человеческий потоки разделили, на дороге стало свободнее. На обочинах, как тут давно заведено, идет активная торговля.
Начинаем пеший переход границы. Перед самым мостом собралась толпа. Немного, по здешним меркам, человек 60-70. Здесь и груженые тачки, люди с чемоданами, рядом с ними дети разного возраста, и грудного тоже. Но толпа не рассасывается. Хотя над нашими головами навес, жара и влага дают о себе знать. Старикам плохо, дети плачут. Вскоре понимаем, что есть две причины, по которым здесь все время столпотворение. Сотрудники пограничной службы в среднем тратят на проверку одного документа не меньше двух минут, а из построенных 14 кабинок работают только 5.
Чем ближе к окошкам, за которыми сидят пограничники, тем сильнее накаляется атмосфера. Кто-то нервничает, кто-то шепчет себе под нос оскорбления, кто-то начинает шуметь. Но основная часть толпы – люди, видимо, привыкшие к такому положению дел. Они пытаются усмирить бунтовщиков, типа, будете выделываться, будет еще хуже. “И вообще, сегодня еще хорошо, полчаса отстоите, пройдете. Бывает хуже”, – увещевают они нас, собирающихся устраивать пограничникам разборку. И действительно, мы уложились в полчаса и прошли на мост через реку Псоу, по которой и проходит граница между Абхазией и Россией.
На абхазской стороне царит благодать. На проверку документов уходит десять секунд: пограничники просто берут в руки бумаги и бегло просматривают их безо всяких проверок по компьютеру. Может быть, это и вредит национальной безопасности, зато людям удобно: никаких пробок, никакой давки.
Наши чемоданы на громадной тачке перевозит армянин по имени Ардаш. Тут он работает много лет, бегло выучил абхазский и еще дюжину языков. Его версия беспредела на границе конспирологична: перед российскими пограничниками стоит задача как можно сильнее ограничить доступ в Абхазию туристам, поскольку абхазские курорты создают конкуренцию курортам Сочи. И на самом деле не каждый турист, имеющий опыт пересечения российско-абхазской границы, рискнет делать это во второй раз. Хотя в эту версию трудно поверить, потому что сочинские курорты посещает гораздо больше людей, чем Абхазию. Однако невозможно найти никакого логического объяснения происходящему на Псоу, где сколько бы ни строили новых мостов, дорог, постов, толпы и пробки остаются теми же, какими были в самые худшие для Абхазии времена: в годы блокады конца 90-х.
На обратном пути, из Абхазии в Россию, картина повторяется. Те же неработающие будки, то же месиво из людей, чемоданов и тачек. С одной лишь разницей: в одной из будок сидит девушка-пограничник, которая работает раза в два быстрее, чем ее коллеги.
Но на обратном пути в Россию, уже после паспортного контроля, существует еще одно испытание. Называется оно, кажется, служба ветеринарного контроля. Ее сотрудники ищут лохов, у которых можно отобрать продукты домашнего приготовления. Ими славится Абхазия, и их оттуда, разумеется, везут в Россию. Ввозить можно только для личного пользования, в небольших количествах. Но на наших глазах у женщины, которая шла впереди нас, отняли сыр и чачу – домашнюю виноградную водку. Мотивировали это тем, что на них нет данных изготовителя, которых, естественно, не может быть, если продукт приготовлен дома. Мы не знаем, куда сотрудники девают конфискат. Хотя можно предположить, что его не утилизируют, а без всякого страха за свое здоровье потребляют на ужин после тяжелого рабочего дня. Но достаточно уточнить фамилию сотрудника, а также контактные данные начальства, как сыр и водку вам немедленно положат назад в чемодан.
Похоже, главная проблема контрольно-пропускного пункта на российско-абхазской границе заключается даже не оснащении и инфраструктуре, а в подходе людей, которые тут работают. За почти два десятилетия ее существования здесь сложился некий собственный формат работы, который включает в себя безразличие к людям и коррупцию. Оказалось, что возможно построить новые транспортные развязки, но невозможно перевоспитать сотрудников.
АдыгеяНатПресс