Товары группы риска и особенности их администрирования
Борьбой с недостоверным декларированием и занижением таможенной стоимости таможенные органы методично занимаются уже не первый год. Уже практически забыто то время, когда, к примеру, массовым порядком, под видом зеленого горошка или громкоговорителей, ввозились телевизоры и другая бытовая техника. Столь беззастенчивые уловки недобросовестных
участников ВЭД сейчас ушли в прошлое и на смену им пришли более изощренные схемы. Однако невозможно не заметить, что некоторые сегменты рынка все-таки уже переболели
серыми схемами и успешно работают в правовом поле, которое все более расширяется,
в том числе благодаря усилиям таможенных органов. Об администрировании некоторых проблемных сегментов рынка рассказывает заместитель руководителя ФТС России Татьяна ГОЛЕНДЕЕВА.
В СМИ, со ссылками на различные экспертные данные, даются самые разнообразные цифры потерь государственного бюджета от недостоверного декларирования и занижения
таможенной стоимости. Как вы оцениваете эти данные и располагают ли таможенные
органы подобной статистикой?
На сегодняшний день официальных цифр нет, как и нет методик расчета. Поэтому ФТС России никогда на них не ссылается и не располагает такой статистикой. Причем форм просчета от такого рода потерь, насколько мне известно, нет не только в России, но и в других цивилизованных странах, как, впрочем, и полностью законопослушного бизнеса. Мы не отрицаем, что есть серый импорт и недостоверное декларирование, контрабанда. Однако их масштабы, выраженные в цифрах и представленные как в СМИ, так и с самых высоких трибун, это всего лишь результаты каких-то локальных исследований, собственных наблюдений профессиональных ассоциаций. К примеру, такие заключения пыталась делать ассоциация производителей и импортеров бытовой техники и электроники РАТЭК.
Мы с ними согласны относительно тенденций, но не по цифрам. И что это за тенденции? Простые логические наблюдения говорят о том, что наибольшие нарушения характерны при ввозе мелкой бытовой техники и электроники, что хорошо видно на примере мобильных телефонов. Ситуация, которая складывалась с этой группой товаров до середины прошлого года, во многом объясняется сложностью администрирования: можно было набить ими обыкновенный дорожный чемодан и без проблем провезти. К проблемной группе товаров относится также импорт ноутбуков, цифровых фотоаппаратов и фотокамер, хотя и здесь уже наблюдается положительная динамика.
Именно в секторе мобильных телефонов таможня и добилась впечатляющих успехов платежи выросли в 17 раз. Почему был выбран этот сектор? Он более консолидированный, а потому легче проводить контроль, или по другим причинам?
Все экспертные наблюдения, которые сложились еще в прошлом году и укрепились в текущем, сводились к тому, что мириться далее со сложившейся практикой ввоза мобильных телефонов просто невозможно. При отсутствии четкой методики подсчета реализации в торговой сети тех или иных товаров мы опирались на данные РАТЭКа о количестве подключений операторов связи. Хотя при этом мы отдавали себе отчет в том, что существуют серые подключения телефонов, бывших в употреблении. Однако их не так много, в основном подключают все-таки новые телефоны. При сопоставлении легально регистрируемых объемов ввоза с количеством подключений, проходящих через операторские сети, разница оказалась колоссальной в десятки раз. Поэтому таможней вместе с другими правоохранительными органами, также располагавшими своими наблюдениями за этим товаром, была организована и проведена совместная акция, получившая большой резонанс в профессиональных кругах и в обществе.
Это очень напрягло торговые сети, в особенности Диксис и Евросеть , которые занимались реализацией полулегально ввезенных телефонов. Они заволновались и, можно предположить, просто побоялись повторных серьезных акций, в результате которых могли лишиться не только большого количества этих телефонов в рамках конфискации, но и добавить к этому различные издержки в виде административных нарушений. Таким образом, все поняли, что импорт данного вида товаров будет всегда под пристальным вниманием, а потому лучше работать в правовом поле, то есть оформлять его в полном объеме и платить за него также в полном объеме.
То есть сейчас это наиболее обеленный рынок?
По крайней мере, такого всплеска в оформлении и по количеству, и по стоимости как в конце прошлого года, так и в начале этого года, пока не просматривается. Есть положительная динамика по многим товарам, но таких впечатляющих цифр, конечно, нет. Это не значит, что мобильных телефонов стали ввозить больше, просто стало ясно, какое огромное количество товара находилось в тени . На мой взгляд, сейчас меньше попыток уклонения от декларирования количества товара, а вот по стоимости конкретной штуки и конкретной модели есть определенные проблемы.
Впрочем, не только по мобильным телефонам, но и по другой бытовой технике в конце прошлого года шел активный сбор ценовой информации. В результате, сейчас от производителей получены прайс-листы не просто на модели, а на модельные ряды каждой марки, то есть на ассортиментном уровне. Эта информация доведена до всех таможенных органов, поэтому в настоящее время недостоверное декларирование данной группы товаров основывается уже на заявлении не тех марок или не тех моделей. А это очень важно, поскольку внутри тех же Нокиа и Моторолы , к примеру, одна модель может очень сильно отличаться от другой по стоимости.
Но ведь у той же Сименс , скажем, производителей очень много и, видимо, достаточно сложно собрать эту информацию?
Действительно, это сложно. Но перед таможенными органами в рамках борьбы с недостоверным декларированием поставлена задача располагать реальной ценовой информацией, поддерживаемой
на ассортиментном уровне исходя из развития рынка, а также производства тех или иных товаров. В рамках реализации Концепции развития таможенных органов разработан и план конкретных мероприятий в этом направлении. Одна из самых важных задач создание единой базы ценовой
информации, которая будет формироваться поэтапно, по мере охвата определенной номенклатуры, чувствительной для нашего рынка. Работа по созданию базы началась в текущем году. Предполагается, что к 2010 году мы охватим большую часть проблемной номенклатуры. Хочу подчеркнуть, что мы не ставим перед собой нереальную задачу - собрать в этой базе ценовую информацию на все имеющиеся в мире товары. Эта работа связана не только с получением ценовой информации, но и с автоматизацией процессов. Вот сейчас большинство производителей бытовой техники представили нам прайс-листы, но все они на бумажных носителях. Если мы пойдем по этому пути, то потонем в бумагах. Поэтому параллельно со сбором ценовой информации формируется
банк данных в электронном виде. На первом этапе нужен хотя бы какой-то реестр - справочник в электронном виде с поисковой системой. К концу 2006 года мы уже планируем запустить в работу те же самые программные средства, которые применяются в ходе таможенного оформления для того, чтобы там была эта справочная информация.
А что еще, кроме бытовой техники и сотовых телефонов, относится к проблемной номенклатуре? На какие виды товаров вы будете обращать особое внимание в ближайшее время? И почему именно недостоверное декларирование и занижение таможенной стоимости сейчас на слуху? Связано ли это только с фискальной составляющей или есть какие-то другие причины?
К сожалению, занижение таможенной стоимости в нашей стране настолько масштабно, что Минэкономразвития уделяет этой проблеме очень большое внимание. При этом, на мой взгляд, его волнует не столько обеспечение фискальной составляющей, сколько то, что занижение таможенной стоимости в первую очередь сводит на нет работу таможенных тарифов. Ведь при введении тех или иных ставок импортного тарифа на некоторые ввозимые товары рассматриваются различные факторы, в том числе и протекционистская политика, баланс рынка между внутренним производством и наполнением его импортными товарами. А поскольку эксперты при разработке экономических расчетов опираются на реальную стоимость товаров, то в случае, если стоимость занижается, установленная тарифная мера не работает, а, следовательно, не решается проблема баланса. Так что помимо товаров 84-й и 85-й групп (бытовая техника и электроника), которые мы полномасштабно начали администрировать в прошлом году, перед нами поставили задачу обратить особое внимание на одежду, обувь и мебель.
Мобильные телефоны в стране не производятся. По остальным позициям, которые вы назвали, отечественные производители говорят о своих потерях, в том числе и из-за этих проблем. В частности, на прошедшем недавно Консультативном совете речь шла об обувном сегменте рынка. Каков ваш взгляд на его проблемы?
Недавно Национальный обувной союз России представил нам данные о том, сколько в стране производится обуви, сколько, согласно официальной статистике, ввозится и приблизительно сколько наше население потребляет обуви в год. Цифры разнятся, и получается, что потребляет население больше, чем производится и ввозится. Несомненно, мы должны защищать отечественного производителя. Однако для наращивания объемов, необходимых для внутреннего рынка, отечественным производителям обуви нужны десятилетия. Так что без импортной обуви не обойтись. При этом обувь должна быть доступна всем группам населения с учетом уровня доходов. Кто-то носит китайскую текстильную обувь, а кто-то китайскую, но из натуральной кожи, а кто-то, к примеру, Пазолини или другие известные торговые марки. Значит, должна быть и разумная тарифная политика. Ведь если на обувь установить высокие запретительные пошлины, то они начнут вытеснять импортеров, для которых ввоз становится нерентабельным, и тогда возникают серые схемы. Поэтому таможенные органы, несмотря на то, что мы обеспечиваем фискальную составляющую бюджета, никогда не были сторонниками высоких пошлин. У нас в этом случае появляется другая головная боль из-за того, что у импортеров тут же возникает мотивация декларировать товар не под собственным наименованием и ввозить его по серым схемам. Мы считаем, что до последнего времени ставки на обувь были несколько завышены. Согласно постановлению правительства 605, вступившему в силу в конце декабря 2005 года, в среднем для разных товарных групп они снижены на 10-15 процентов. Это хороший стимул обувщикам для работы в правовом поле.
Но для этого нужен и контроль. Как вы намерены администрировать, к примеру, этот сложный рынок, гораздо менее консолидированный, чем рынок бытовой техники и электроники?
Конечно, обувной, текстильный и меховой рынки очень распылены . Обувщики, объединенные в профессиональный союз, контролируют только два процента рынка. На этом фоне, безусловно, концентрация товаропотоков на рынке электробытовой техники гораздо выше. Поэтому работа очень сложная, и в рамках борьбы с недостоверным декларированием, особенно по таможенной стоимости, мы находимся в сложнейшей ситуации. Эта ситуация в немалой степени продиктована и тем, что наша страна находится на пороге вступления в ВТО. Подписаны все соглашения, исходя из чего, в частности по контролю таможенной стоимости при декларировании, мы работаем по 7-й статье ГАТТ, то есть по первому методу определения таможенной стоимости цене сделки. Как правило, все импортеры, независимо от того, что они ввозят, представляют весь пакет документов, прописанный в нормативной базе, и мы не можем просто так, даже имея определенные наблюдения и располагая ценовой информацией на тот или иной товар, заявить участнику ВЭД, что у него фальшивые документы. Для начала нам надо получить такие же документы за границей и, не обвиняя импортера в фальсификации, доказать ему свое право на корректировку стоимости исходя из ценовой информации, которой мы располагаем. Это непростое дело, сопряженное с потерями времени. Нашим основным действенным инструментом в этой работе сейчас является система управления рисками (СУР), которая постоянно совершенствуется. Профили риска направляются в таможенные органы, помогая инспекторам на местах разобраться с возникшей ситуацией и ориентируя их, по определенным признакам, обращать особое внимание на те или иные партии товаров. В частности, получив информацию о том, сколько на сегодняшний день стоит тот или иной товар, и, увидев, что заявленная импортером стоимость сильно отличается от профиля риска, необходимо выяснить причины. Возможно, участник ВЭД предъявит контракт, по которому этот товар стоит дешевле, нежели указанная цена в профиле риска, потому что он получил его из стокового магазина или со склада, или производитель дал ему определенную скидку. В таком случае импортер без проблем пройдет таможенное оформление. Однако это не распространяется на контракты, заключенные через оффшорные зоны. В этом случае, поскольку любая посредническая операция ведет не к уменьшению стоимости товара, а, наоборот, к его увеличению, мы, располагая статьей закона о таможенном тарифе, руководствуемся тем, что на эту сделку повлияли такие условия, которые мы не можем учесть. Поэтому в этом случае мы можем корректировать таможенную стоимость, заявленную при декларировании, до того уровня, который находится в нашей базе. Этот инструмент мы намерены использовать в рамках борьбы с недостоверным декларированием, в том числе и по обуви, одежде и мебели.
Судя по реакции обувщиков, а также представителей текстильной промышленности на Консультативном совете, они не очень довольны профилями рисков на их товарную продукцию. В чем особенность формирования профилей рисков в этих сегментах рынка?
Мы уже обратились к обувщикам с просьбой о предоставлении ценовой информации, понимая, что получить ее водителей бытовой техники. В этом сегменте рынка и конъюнктура, и количество производителей, а также моделей несравнимо больше, и формировать профили риска действительно будет сложнее. Тем не менее думаю, что, к примеру, по одежде мы все равно будем выводить какие-то усредненные ценовые параметры, ориентируясь на отдельные сегменты ценового диапазона. Есть одежда известных марок, а есть и ширпотреб. Несомненно, что при формировании профилей риска будут учитываться экспертные оценки, мнения ассоциаций.
В соответствии с нашим планом, к маю 2006 года мы должны, на ассортиментном уровне, представить профили риска по одежде и обуви, а по мебели в июне-июле. То есть до лета все таможенные органы должны быть обеспечены ценовыми параметрами на обувь, одежду и мебель. Собранную информацию необходимо будет к тому же поддерживать в рабочем состоянии с учетом быстро меняющихся рынков в этих сегментах. Такая работа требует товароведческих знаний и наблюдений, и ею будут заниматься специалисты нового подразделения Главного управления федеральных таможенных доходов.
И обувщики, и представители легкой и текстильной промышленности всегда говорят о негативном влиянии челночного бизнеса на внутренний рынок, поскольку он не только убивает конкурентную среду, но и вообще никак и никем не учитывается налоги челноками не платятся. Хотя последние позитивные сдвиги по уменьшению квот беспошлинного ввоза все заметили и оценили. Можете ли вы дать хотя бы приблизительную оценку того, какая доля на рынке обуви и одежды приходится на челноков, а какая на организации?
На мой взгляд, изменения норм в отношении беспошлинного ввоза товаров для личного пользования для физических лиц это еще полумера. Сократилась только весовая часть и периодичность перемещения. Но мне кажется, что в рамках этой проблемы наиболее чувствительная составляющая это все-таки 65 тысяч рублей. Данная норма пока не изменилась. Она прописана в Таможенном кодексе и менять ее значительно сложнее, в отличие от постановления правительства. Хотя, надо заметить, практически ни у кого нет сомнений в том, что ее необходимо уменьшить. Однако окончательная цифра пока не определена. Мы предлагаем ограничить квоту 15 тысячами рублей, кто-то говорит о 20 тысячах рублей. Надеюсь, за рамки последней цифры это не выйдет. Что же касается статистики, то Минэкономразвития консультировался с нами по поводу того, способны ли мы оценить, на какую сумму ввозятся товары челноками. Собрав экспертов и посовещавшись, мы сказали, что не готовы к такому заявлению. На сегодняшний день у нас нет учета, сколько физических лиц перемещает через таможенную границу товар в рамках беспошлинной квоты. Существует таможенный приходный ордер, но в нем фиксируется перемещение товара сверх беспошлинной квоты по единой ставке. Если же физическое лицо перемещает товар в рамках квоты, то у нас никаких следов при декларировании нет. Мы посоветовали Минэкономразвития обратиться к пограничникам. Возможно, у них есть статистика о перемещении физических лиц через границу.
А в Центробанке есть такая статистика?
Насколько мне известно, когда Центробанк сводит платежный баланс относительно экспорта и импорта, то у них есть такая операция, как досчет. С нашим управлением статистики мы анализировали эту цифру и пришли к выводу, что она просто автоматически добавляется к импорту на величину расхождения, и цифра эта у Центробанка потолочная. То есть это просто коэффициент досчета, чтобы свести две цифры. Реальной же статистикой, похоже, никто не располагает.
На заседании коллегии ФТС России по подведению итогов работы в 2005 году глава Минэкономразвития поставил таможенной службе задачу довести уровень недостоверного декларирования по одежде, обуви и мебели до 20 процентов. А как это можно определить, если нет единой методики подсчета?
Безусловно, нам нужна четкая методология, как считать серый импорт , неучтенный и так далее. В ближайшее время мы проведем совещание, на котором будем обмениваться мыслями о том, кто и как себе представляет, что такое серый импорт . Есть разные точки зрения. С одной стороны, разве то, что челноки реализуют на рынке, можно назвать серым импортом ? В принципе, это те товары, которые поступили без нарушения таможенного законодательства, таможня их официально пропустила. Таможне, по сути, нечего возразить какому-то человеку, который скажет, что везет 50 килограммов футболок для личных целей, а поскольку они дешевые, то он их не стирает, а выбрасывает, поэтому и ввозит так много. С другой стороны, кто-то считает, что это все-таки серый импорт , поскольку таможня пропустила товар для личных целей, а он оказался на рынке, то есть он в этом случае уже не несет ту смысловую нагрузку, исходя из которой таможенники его пропускали. Вот почему должна быть формализация. Однако мне кажется, что строить подсчет коэффициента мы все же будем исходя из зеркальной статистики. Надеемся, что будем ее совершенствовать и заключать договора все с большим количеством стран. На сегодняшний день на уровне специалистов таможен мы получали информацию от Китая. Обмениваемся зеркальной статистикой с ЕС. Но воспринимать буквально получаемую статистику нельзя. Этой работой должны заниматься грамотные специалисты, тонко чувствующие и знающие проблемы формирования статистики. Для ЕС, например, совершенно непринципиально, о какой стране идет речь, а для нас важно, потому что у нас нет такой страны ЕС, а есть понятие страны происхождения. Недавно мне давали статистику по товарам прикрытия.
Разбирались, куда делось огромное количество соков, которое, по данным Нидерландов, было ввезено в Россию. Оказалось, что в Нидерландах разбавляют водой аргентинский концентрат и заявляют его уже как голландский. Налицо разночтения. Мы его считаем как аргентинский, потому что концентрат получен из этой страны, а Европа показывает совершенно другое.
Также надо иметь в виду, что беспошлинная квота для физических лиц в разных странах разная. Вот, скажем, ЕС недавно установила ее в размере 275 евро на виды транспорта, кроме авиационного, а на авиационный 500 евро. В Китае беспошлинный вывоз до 400 долларов. Все, что меньше этой суммы, статистикой не фиксируется. А у нас, между прочим, 2 тысячи долларов. Поэтому получается, что в Китае большая часть товарного потока фиксируется, а у нас нет. Так что статистику еще надо тонко очищать до уровня сопоставимости.
Влияет ли как-то подготовка к вступлению в ВТО на решение проблемы недостоверного декларирования и занижения таможенной стоимости на названных вами сегментах рынка? Настало ли для них время консолидации, после многих лет работы по своим правилам, вне правового поля? Что будет с рынком? Не приведет ли это к росту цен?
Накануне вступления в ВТО наша страна, безусловно, придерживается определенных правил и стандартов этой организации, и мы обязаны это делать. Не будь этих международных обязательств скорее всего, нам было бы проще решить эти проблемы. Можно вспомнить, что в советские времена было порядка 100 внешнеторговых объединений, которые, являясь государственными организациями, занимались внешней торговлей. Сейчас мы ушли в другую крайность, когда всякий может заниматься внешнеторговой деятельностью. В результате какая-нибудь организация с уставным фондом в 10 тысяч рублей в виде лазерного принтера заключает контракты на миллионы долларов, а ее руководитель по совместительству еще и бухгалтер, и кладовщик. За такими компаниями, как правило, всегда стоит кто-то серьезный: большие склады, большие терминалы и так далее. Для минимизации рисков они и создают такие организации, которые мы называем фирмами-однодневками.
Бороться с таким количеством фирм-однодневок, которые после первой сделки умирают, а потом возрождаются под другими именами, очень трудно. На уровне ширпотреба, по крайней мере, не менее 50 процентов, организовано именно по таким схемам. Это проблема и наша, и ФНС. Однако перед вступлением
в ВТО ужесточать порядок регистрации очень сложно.
То есть требуется не ужесточение, а грамотное администрирование?
На самом деле борьбой с недостоверным декларированием мы занимаемся давно, и нельзя говорить, что мы этим занялись только в последние два года. Скажем, сегодня практически на 90 процентов эта проблема решена для телевизоров, холодильников, стиральных машин и другой крупной бытовой техники. Теперь мы уже добиваемся, чтобы товары ввозились не только под своим наименованием, но и исходя из своей реальной стоимости. Что касается каких-то резких изменений на рынке, то их не должно быть. В стране с рыночной экономикой спрос должен быть в балансе с предложением.
Возможно, по отдельным товарам, если это какие-то новые популярные и хорошо раскупаемые марки, будет определенный рост цен, потому что импортер не захочет терять свою маржу. Но по основным товарам наш рынок не переварит поднятия цен, поэтому импортеру придется поделиться с государством. На рынке одежды и обуви вообще принято работать с рентабельностью от 100 процентов, тогда как за границей, к примеру, 20 процентов рентабельности уже крайне интересное предложение для работы. Легче всего заложить все свои издержки в цену и жить на широкую маржу вместо решения проблем маркетинга, логистики и так далее.
Есть еще какие-то механизмы воздействия, которые будут применять таможенные органы для регулирования проблемных рынков?
В 169-ой статье Налогового кодекса четко написано, что в любом счете-фактуре, то есть у любого продавца, который торгует импортным товаром, должна стоять ГТД. То есть, независимо от того, сам продавец ввез этот товар или купил на оптовом складе, он обязан знать, что товар ввезен легально. У нас же достаточно часто при проверках в счете-фактуре стоит ГТД, не имеющая никакого отношения к товару. Это, на мой взгляд, замечательный рычаг воздействия на недобросовестных импортеров, но встает ряд технических вопросов.
Такие проверки таможенные органы проводят пока эпизодически. Если проводить их полномасштабно,
то должна быть электронная база счетов-фактур, которую должна формировать Федеральная налоговая служба. А налоговая служба, в свою очередь, говорит, что при отсутствии законодательной базы нельзя обязать налогоплательщиков представлять счет-фактуру в электронном виде. Несмотря ни на что, я намерена этим вопросом заниматься. Понимая, что трудно заставить хозяйствующий субъект формировать счет-фактуру в электронном виде, можно согласиться и с копией ГТД на бумажном носителе при условии ответственности. На мой взгляд, это решит проблему и контрабанды, и занижения таможенной стоимости.
На каких рынках меньше всего серых схем и благодаря чему удалось этого добиться?
Наиболее благополучный в этом смысле рынок это рынок алкогольной продукции. И здесь решающую роль сыграла маркировка, которая, собственно, для этого и задумывалась. Мы даже в свое время дискутировали, а нельзя ли наносить марки, скажем, на какую-то бытовую технику? Это замечательный рычаг, и на рынке алкоголя контрабанды сегодня нет. Все обставлено жестким контролем, начиная с этапа, когда импортер только заказывает марки, вносит суммы обеспечения под марки, а потом за эти марки отчитывается. Так что наиболее обеленные рынки это маркируемая продукция (алкоголь, табак).
Валентина ДУДКОВА
Журнал Таможня